«ФАТЕРЛАНД» НА ВОЛГЕ, или Воспоминание о республике, приказавшей долго жить 
Упоминания об этой дате вы вряд ли найдете хоть в каком-нибудь из современных российских календарей. Тем не менее, как говорится, факт имел место. 85 лет назад, шестого января 1924 года, была провозглашена Автономная советская социалистическая республика немцев Поволжья (далее – АССР НП). Она располагалась на территории в 25,7 тыс. кв. километров, в основном на левобережье нынешних Волгоградской и Саратовской областей.
В ее судьбе видную роль сыграл Иосиф Сталин. Еще 25 апреля 1918 года он, в то время народный комиссар по делам национальностей, телеграфировал саратовскому комитету немцев-социалистов о согласии правительства страны на их само-управление. И выразил при этом надежду, что оно обеспечит «окончательное торжество социализма в немецких колониях на Волге». А спустя 23 года сам же «вождь народов» эту надежду и похоронил.
Как и почему?
Была ли «пятая колонна»?
Насчет «почему» вроде бы все просто. 22 июня 1941 года на страну напала фашистская Германия, и уже через два месяца последовал Указ Президиума Верховного Совета СССР «О переселении немцев, проживающих в районах Поволжья». Речь шла о возможном создании в АССР НП «пятой колонны» и соответственно – удара в спину.
«По достоверным данным, полученным военными властями, -- говорилось в указе, -- среди немецкого населения, проживающего в районах Поволжья, имеются тысячи и десятки тысяч диверсантов и шпионов... О наличии такого большого количества диверсантов и шпионов... никто из немцев, проживающих в районах Поволжья, советским властям не сообщал, следовательно, немецкое население районов Поволжья скрывает в своей среде врагов советского народа и советской власти».
В соответствии с этим указом все российские немцы (в том числе и из других регионов страны) были в срочном порядке депортированы. Уже к концу 1941 года в Сибирь и Казахстан было переправлено 856 168 человек. Каждый из них имел право взять с собой минимум ручной клади (как правило, не более восьми килограммов), остальное имущество приходилось бросать на произвол судьбы. Как следствие, на новых местах проживания (а эшелоны со спецпереселенцами зачастую разгружались в чистом поле на снегу) все они, по выражению современного историка, «влачили жалкое существование и находились на грани жизни и смерти». И конечно, многим было суждено оказаться за этой гранью.
Сегодня эти жесткие (если не сказать – жестокие) меры в российском обществе оцениваются неоднозначно. Спектр мнений здесь чрезвычайно широк: от полного оправдания действий властей как превентивной меры в сложных условиях военного времени до категорического отрицания какой-либо целесообразности выселения советских немцев и объявления депортации актом мести, элементом геноцида. И каждое из таких мнений, в какой-то своей части, имеет объективную основу.
С одной стороны, депортация немцев СССР не выходит из рамок исторической и международной правовой практики начального периода Второй мировой войны. К примеру, США в том же 1941 году интернировали у себя всех проживавших на их территории японцев. И в дореволюционной России в 1914–1916 гг. имела место депортация немецкого населения из западных губерний. Можно это посчитать разумной предосторожностью.
С другой стороны, к 1941 году население АССР НП, как и всего Советского Союза, было многократно профильтровано на предмет выявления и удаления «классово чуждых элементов». Так что о каких «достоверных данных» насчет столь многочисленной «пятой колонны» на территории республики могла идти речь? Да если бы пала хоть на кого бы то ни было тень подозрения... кто не знает, сколь оперативно действовали при наличии такой тени (а зачастую и вовсе без оной) наши доблестные органы. Но в том-то и дело, что даже современными тщательными исследованиями историков никаких фактов сотрудничества советских немцев с фашистской Германией накануне войны обнаружить не удалось.
Еще и вот что надо иметь в виду. Из книги профессора ВолГУ Н. Э. Вашкау «Страницы истории российских немцев» (она вышла в Волгограде в 2006 году) и из трудов других историков известно, сколь преуспели трудящиеся АССР НП в хозяйственном и культурном строительстве в предвоенные годы. Не далее как 13 марта 1941 года вышло совместное постановление ЦК ВКП(б) и СНК СССР, в котором подчеркивался ощутимый вклад республики в экономику страны. После депортации страна этого вклада лишилась. На территории АССР НП остались неубранными 420 тысяч гектаров зерновых (а урожай тогда как раз выдался отменный). Перестал существовать здешний животноводческий комплекс, который в стране не имел себе равных. Тяжело отразилось происшедшее и на работе местных промышленных предприятий. Так, расположенный в городе Марксштадте завод «Коммунист» полностью прекратил налаженный было выпуск авиабомб и снарядов.
Параллельно с ликвидацией АССР НП немцы-военнослужащие были отозваны из войсковых частей и тоже отправлены на спецпоселение. Но еще ранее многие из них на деле сумели доказать свою верность присяге и готовность не щадить жизни для защиты советской родины. В первые дни войны при защите Брестской крепости погибли уроженец г. Энгельса Вячеслав Майер и командир 125-го стрелкового полка Александр Дулькейн. Как раз в день опубликования вышеупомянутого указа «Комсомольская правда» напечатала очерк армейского корреспондента Цезаря Солодаря о зенитчике Генрихе Неймане, успевшем сбить четыре вражеских «юнкерса».
Справедливости ради следует сказать, что сталинско-бериевская «метла» вымела в Сибирь не всех немцев дочиста. И среди оставшихся оказалось немало тех, чьи заслуги сегодня общепризнаны. Достаточно упомянуть хотя бы имена разведчиков Героя Советского Союза Рихарда Зорге и Рудольфа Абеля (его настоящее имя – Вильям Генрихович Фишер).
Вражда не по адресу?
Если во время войны суровые меры, предпринятые в отношении советских немцев, имели какое-то оправдание или хотя бы объяснение, то после победы, казалось бы, ничто не мешало вернуть все на свои места. Но это только на первый взгляд. Возвращать целый народ (а ведь были еще и другие репрессированные народы!) в край, где прежних хозяев давно уже никто не ждет, – решиться на такое сталинское руководство даже не помышляло. Вместо этого советские немцы по-прежнему фактически намеренно, на государственном уровне, ставились в один ряд с теми, кто в форме гитлеровских войск вершил злодеяния на территории СССР. Им был уготован пожизненный концлагерь.
26 ноября 1948 г. был принят секретный Указ Президиума Верховного Совета СССР, в котором говорилось буквально следующее:
«Установить, что переселение в отдаленные районы Советского Союза проведено навечно, без права возврата к прежним местам жительства. За самовольный выезд (побег) виновные подлежат уголовной ответственности». Мера наказания за такой проступок предусматривалась не слабая – 20 лет каторжных работ.
Ко всему прочему 15 февраля 1947 года специальным постановлением правительства были запрещены браки между советскими гражданами и иностранцами. Надо ли говорить, что «перемещенные лица» из бывшей АССР НП приравнивались в этом отношении к иноземцам. И это порождало массу драматических коллизий.
В ту пору не поздоровилось моему классному руководителю, преподавателю Киквидзенской средней школы В. А.Чернущенко. Как мне рассказывал сам Виталий Александрович, его пригласили в местное отделение НКВД и потребовали расторгнуть брак с женой–немкой. Он отказался, и тогда его исключили из партии. От «запрета на профессию» спасли былые заслуги «провинившегося» как ветерана Великой Отечественной.
А чем не сюжет для целого романа представляет собой рассказанная в уже упоминавшейся книге Н. Э. Вашкау история уроженки села Штрассбург (теперь – Ромашки) Палласовского района Э. А. Михайловой (в девичестве – Клаузер)? В 1948 году она вышла замуж гражданским браком и вскоре забеременела, но загс Сухобузинского района Красноярского края, куда Элла Александровна была сослана, в регистрации отказал. Ее супруг, военный летчик Георгий Михайлов, в течение пяти лет добивался справедливости. Побывал на приеме у тогдашнего командующего Дальневосточным военным округом Р. Я. Мали-новского, но тот его выгнал. Георгия это не остановило, и он добился приема у председателя Президиума Верховного Совета СССР К. Е. Ворошилова, который, наконец, «разрешил ситуацию».
Ну а в целом «лед тронулся» лишь после смерти «отца народов» -- в конце 1955 г. В принятом 13 декабря этого года Указе Президиума Верховного Совета СССР, не подлежавшем опубликованию в широкой печати, объявлялось о снятии ограничений в правовом положении с немцев, находившихся на спецпоселении. В то же время отмечалось, что такая мера «не влечет за собой возвращения имущества, конфискованного при выселении», и что такие лица «не имеют права возвращаться в места, откуда они были выселены».
И лишь в 1964 году последовало официальное признание того, что обвинения против отечественных немцев были огульными. Указом 1972 года им так-таки разрешили возвращаться в родные места. Увы, эта мера оказалась чересчур запоздалой.
Продолжения не последует?
В конечном счете случилось то, что и должно было случиться. Подавляющее большинство бывших граждан АССР НП, намытарившись, постарались перебраться на свою историческую родину. Впрочем, немало нашлось и тех, кто предпочел остаться. В их числе – та же Нина Эмильевна Вашкау. А недавно в прессе сообщалось о семье Шлейдовец из Саратовской области, уехавшей в ФРГ в 2004 году и недавно вернувшейся обратно.
А вот с возрождением самого «фатерланда на Волге» так просто не получилось.
Правда, в начале 90-х гг. в российских правительственных кругах всерьез обсуждался законопроект о восстановлении автономной республики немцев в Поволжье. Об этом было официально сообщено в июле 1991 года. Однако всего через месяц, 19 августа, приключился так называемый ГКЧП, и о планах такого рода пришлось временно забыть. А когда вспомнили – поезд, как говорится, ушел.
Наглядно убедился в этом и бывший министр экономического развития России Герман Греф, который несколько лет назад попытался вместе с группой единомышленников возродить немецкое поселение Нойдорф-Стрельна под Санкт-Петербургом. «Мы надеялись, -- вспоминает он в одном из печатных изданий, – сделать это село образцовым, чтобы оно послужило примером для других регионов, но вскоре поняли, насколько его развитие зависит от внешних обстоятельств, от общей ситуации в стране».
Понимать это можно и так: наломать дров в отношениях между народами – проще простого, а вот потом даже хотя бы вернуть статус-кво -- поди попробуй. Не это ли имел в виду поэт, когда изрек:
... Благополучного забвенья
Природе нашей не дано.
Но все, что было, не забыто,
Не шито-крыто на миру.
Одна неправда нам в убыток,
И только правда – ко двору.
Как говорится – ни прибавить, ни убавить.
Иван МОРДВИНЦЕВ http://www.inter-volgograd.ru
